Без права на покой [Рассказы о милиции] - Эдуард Кондратов

Геннадий глядел молча. Кажется, и его чем-то задела открывшаяся картина. Он было нахмурился, потом резко тряхнул головой, словно отгоняя наваждение:

—  Хватит символику разводить! Тоже мне — большой мастер социальных обобщений. У тебя чего было по истмату?

—   Четыре балла, старик, ваш номер не пляшет...

—   Завысили! — уверенно изрек Фомин.

—   Угу! — насмешливо согласился Саша, шагая сле­дом за Фоминым. — Ты что, забыл нашего Арона? Он завысит... — И тут же без перехода спросил:

—  Чего ж этот Бутурлин сюда забрался? Что ли, тоже «хычник».

—   Глупости. Он же в аэропорту работает. Тут до него — рукой подать. С какой стати ему из города каждый день мотаться?

Друзья подошли к дому, стоящему несколько ближе к ограде, чем другие. Да и сама ограда была не столь внушительна, как соседние, — скорее загородка пали­садника. Саша открыл калитку.

—  Хоть здесь без собак, — удовлетворенно заметил он. — С этой минуты начинаю уважать Бутурлина.

Он зашагал через двор к крыльцу.

—  Санька! — вдруг крикнул несколько отставший Фомин и бросился вперед.

Из-за сарая, прижав уши и низко стелясь над землей, молча неслась устрашающих размеров овчарка. Она уже готова была прыгнуть на спину Антонову, но Геннадий перехватил разъяренную собаку в воздухе и с неожи­данной в нем силой отбросил в сторону. Овчарка взвизгнула и, только теперь зарычав, снова ринулась на ребят. Но они уже стояли плечом к плечу и дружно встретили ее пинками.

На крыльцо поспешно выбежала полненькая мило­видная женщина лет тридцати пяти.

—   Рекс! — закричала она. — Нельзя! Рекс! На место!

Пес, сжавшись, как пружина, глухо рычал. Он не решался повторить нападение, но и отнюдь не собирался отправляться «на место».

—   Петя! — Закричала женщина. — Уйми же его...

—  Это мы еще поглядим! — послышался изнутри спокойно-насмешливый голос, и из дверей вышел корена­стый, крепкого телосложения человек с густой, неухо­женной шевелюрой. Кажется, он был немного навеселе. Недружелюбно оглядев гостей, спросил:

—  Что вам здесь надо? Если, по-вашему, не заперто, стало быть, можно врываться?

—   Вот что, гражданин Бутурлин, — официальным тоном сказал Геннадий. — За такие штучки... можно ответить!

—   Ох ты! — Бутурлин расплылся в ухмылке. — Напу­гал! Честное слово, напугал! Поглядите на них: врыва­ются ко мне во двор да еще начинают угрожать. Рекс! — грозно закричал он.

—  Стоп! — Саша поднял руку. — Пожалейте собаку, Бутурлин. Я ее сейчас ка-ак хвачу вон о тот столбик! А мне она нравится. Отличный зверь!

Бутурлин недоверчиво посмотрел на ребят, но, кажется, вид Саши Антонова вполне подтвердил угрозу.

—  Попробуйте только! — глухо пробормотал он. — За собаку ответите!

Геннадий невольно ухмыльнулся:

—  Железная логика!

—  Да кто вы такие? — колюче уставившись на ребят, спросил хозяин.

—   Из УВД. — Фомин показал ему красную книжечку.

—  А что же вы сразу не говорите! — Бутурлин неожиданно зевнул, прикрыв рот ладонью. — Откуда я знаю, кто тут шляется? Места у нас смутные...

Он кинул косой взгляд на Рекса, все еще находившего­ся в полной боевой готовности, без всякого выражения обронил:

—   На место.

Боевое выражение на морде собаки тотчас испарилось без следа, она поднялась на лапы, вильнула хвостом и отправилась к своему сарайчику.

—  Как я его забыл запереть! — сокрушенно сказал Бутурлин. — Неужели склероз начинается? Вроде бы рано...

Он размышлял вслух, не обращая никакого внимания на гостей. Потом резко обернулся к ним: — Ну, блюстители закона, зачем пришли?

Оставим вплоть до выяснения

Нож иностранной марки, судя по свастике на рукоятке, — немецкий, обоюдоострый, наточенный, дли­на клинка 25 см, ширина 3,5 см, рукоятка светлая, костяная, инкрустированная...

Из описания предъявленных суду вещественных доказательств

Утром, в десять ноль-ноль, ребята дружно щелкнули каблуками в кабинете подполковника Хлебнико­ва. Тот, не отнимая от уха телефонной трубки, указал глазами: мол, проходите, садитесь. Ребята уселись около стола, стали с интересом прислушиваться к телефонному разговору. Собственно, разговор носил односторонний характер. Хлебников слушал невидимого собеседника, иногда роняя лаконичные, уставные фразы: «Так точно, товарищ комиссар», «Слушаюсь, товарищ комиссар», «Понятно, товарищ комиссар». Закончился разговор столь же коротко: «Хорошо, товарищ комиссар. Сейчас прине­су»...

Хлебников положил трубку, вздохнул:

—   Ну, началось! Высокое начальство заволновалось. Впрочем, ничего не попишешь, гуси-лебеди, дело не ординарное, не каждый день валютчики объявляются. Резонанс...

Он взял «дело» и, обронив: «Посидите, я сейчас», — вышел из кабинета.

Вернулся он не скоро. Саше уже надоело сидеть, и он подошел к небольшому книжному шкафу — единственно­му украшению кабинета, если не считать украшениями массивный старомодный стол, сейф да дюжину стульев. Посмотрел названия книг, присвистнул:

—   Глянь-ка, Геныч, какие шедевры литературы: «Бухгалтерский учет», «Функции промбанка», «Акцептное и аккордное кредитование». Хочешь, зачту?

Он взял толстенную, страниц в семьсот, книгу, раскрыл наугад и, путаясь, прочитал длинную, с многочисленными придаточными предложениями фразу, наполовину состоящую из финансовых терминов. Поднял глаза на приятеля, задумчиво покачал головой:

—   Потрясающе! Легкость и изящество стиля не затушевывают всю глубину содержания.

Геннадий зловеще ухмыльнулся:

—   Рано потешаешься, Сашенька. Не иначе как эти томики нам приготовлены.

Саша сразу потерял веселость, обеспокоенно спросил:

—   То есть?

—   А помнишь, что он говорил? Без знания основ бухгалтерии в ОБХСС делать нечего. А это, — Геннадий кивнул на шкаф, — претворение теории в практику.

—  Это дудки! — решительно возразил Саша. — Слуга покорный! Хватит с меня финансового права!

—   Угу... Так он тебя и спросит — хватит или нет.

—  Да я скончаюсь от иссушения мозгов на второй странице! — с отчаянием воскликнул Саша.

В этот момент и появился подполковник. Проходя на свое место, он мельком глянул на книгу в Сашиных руках, одобрительно кивнул:

—   Уже заинтересовались? Похвально.

Внимательно посмотрел на лица ребят — растерянное и испуганное Сашино и преувеличенно серьезное Генна­дия, прилагавшего титанические усилия, чтобы ненароком - не фыркнуть, — закончил:

—   Бесценные, скажу вам, книги для нашей работы.

Сел, неловко сгорбившись над столом. Секунду-другую помолчав, приказал:

—   Теперь давайте к делу. Что скажете?

—   Все, товарищ подполковник! — отчеканил Саша.

—   Что все?

—   Проверили весь список...

—  Ага... Обошлись, стало быть, и без машины. Вот видите. Итоги?

—   Все правильно, товарищ подполковник, никаких «инкогнито».

—   Так, так, интересно.

Разглядывая списки пассажиров, он быстро ставил птички против оставшихся фамилий. Потом, отложив бумажку, испытующе поглядел на ребят:

—   Ну, а все-таки? Ничего вам не бросилось в глаза... особенного?

—   Нет, товарищ подполковник, ничего особенного не бросилось, — отчеканил Саша.

— Да, да. Собственно, и не должно было броситься.

Он встал, заходил по кабинету. Сам крупный, грузноватый, он и зашагал крупным, тяжелым шагом. Кабинет был явно тесен ему — так и казалось, что он что- нибудь растопчет на пути. Даже атлетически сложенный Саша невольно сторонился, когда Хлебников проходил мимо него.

—   Я вот все думаю про этого Чубарова. Ну, почему, спрашивается, он угнал автобус?

—   Как почему? — удивленно спросил Геннадий.— Опаздывал.